 |
Что-то направляло его в
этом далеко не изящном острословии.
«Когда же я возвратился в Москву, — записано Муравьевым, — чтобы ехать в
полк, весь литературный кружок столицы рассеялся, но мне случилось
встретить Соболевского, который был коротким приятелем Пушкина. Я
спросил его: «Какая могла быть причина того, что Пушкин, оказывавший мне
столько приязни, написал на меня такую злую эпиграмму?» Соболевский
отвечал: «Вам покажется странным мое объяснение, но это сущая правда; у
Пушкина всегда есть страсть выпытывать будущее, и он обращался ко
всякого рода гадальщицам. Одна из них предсказала ему, что он должен
остерегаться высокого белокурого молодого человека, от которого придет
ему смерть. Пушкин довольно суеверен, и потому, как только случай сведет
его с человеком, имеющим все сии наружные свойства, ему сейчас приходит
на ум испытать: не тот ли это роковой человек? Он даже старается
раздражить его, чтобы скорее искусить свою судьбу. Так случилось и с
вами, хотя Пушкин к вам очень расположен...»
«Не странно ли, — добавляет при этом Андрей Муравьев, — что
предсказание, слышанное мною в 1827 году, от слова до слова сбылось над
Пушкиным ровно через десять лет...»
Последнюю из процитированных эпиграмм Пушкин передал Погодину, чтобы тот
напечатал ее в своем популярном «Московском вестнике».
При этом произошел разговор, повергший М. Н. Погодина в некоторое
недоумение. Для нас же разговор этот важен, поскольку тут сам Пушкин
подтверждает, что случай с гадальщицей не выдумка:
«Встретясь со мною вскоре по выходе книги, — вспоминал М. П., — он был
очень доволен и сказал: «Однако
ж, чтоб не вышло чего из этой эпиграммы. Мне предсказана смерть от
белого человека или от белой лошади, а НН — и белый человек и лошадь».
Не совсем достойное остроумие по поводу Муравьева продолжилось в новой
форме.
Со временем наметились иные осложнения с другим уже человеком.
Пушкин купил себе новые пистолеты фирмы Лепажа и ежедневно упражнялся в
стрельбе из них, набивая руку. Алексей Вульф стрелял вместе с ним и
часто слышал, как Пушкин ворчал про себя:
— Нет, этот меня не убьет, а убьет белокурый. Ведьма врать не станет...
Пророчица, так повлиявшая на воображение и все поведение Пушкина, в
самом деле существовала.
«Известно, что Пушкин был очень суеверен, — вспоминает тот же А. Н.
Вульф. — Он сам мне рассказывал факт, с полной верой в его
непогрешимость, и рассказ в одном из вариантов попал в печать. Я
расскажу так, как слышал от самого Пушкина; в 1817 или 1818 году, то
есть вскоре по выпуску из лицея, Пушкин встретился с одним из своих
приятелей, капитаном л.-гв. Измайловского полка (забыл его фамилию).
Капитан пригласил поэта к знаменитой в то время гадальщице; барыня эта
мастерски предсказывала по линиям на ладонях к ней приходящих лиц.
Поглядела она на руку Пушкина и заметила, что у того черты, образующие
фигуру, известную в хиромантии под названием стола, обыкновенно
сходящиеся к одной стороне ладони, у Пушкина оказались совершенно друг
другу параллельными... Ворожея внимательно и долго их рассматривала и
наконец объявила, что владелец этой ладони умрет насильственной смертью,
его убьет из-за женщины белокурый молодой человек... Взглянув затем на
ладонь капитана, ворожея с ужасом объявила, что офицер также
погибнет насильственной смертью, но погибнет гораздо ранее против
его приятеля: быть может, на днях...
Молодые люди вышли смущенные... На другой день Пушкин узнал, что капитан
убит утром в казармах одним солдатом. Был ли солдат пьян или приведен в
бешенство каким-нибудь высказыванием, сделанным ему капитаном, но как бы
то ни было, солдат схватил ружье и заколол штыком своего ротного
командира... Столь скорое осуществление одного предсказания ворожеи так
подействовало на Пушкина, что тот еще осенью 1835 года, едучи со мной из
Петербурга в деревню, вспоминал об этом эпизоде своей молодости и
говорил, что ждет над собой исполнения пророчества колдуньи...
Между прочим, «колдунью» эту звали Кирхгоф Александра Филипповна.
Благодаря своему имени и отчеству у петербургских повес она была
известна под кличкой «Александр Македонский». Она и в самом деле имела
громадную популярность, которую завоевала своим необычайным умением.
Заядлые дуэлянты были особенно склонны приходить накануне поединка к
Александру Македонскому. Это стало как бы частью дуэльного кодекса,
дуэльного ритуала. Так что Пушкин и злополучный капитан с неизвестным
именем выбрали из массы петербургских гадалок именно ее вовсе не
случайно.
У гадалки Кирхгоф перебывал в клиентах весь фешенебельный Петербург.
Между прочим, уже после смерти Пушкина у нее побывал в клиентах юный
Михаил Лермонтов. Она также напророчила ему год смерти и опять угадала
все с поразительной точностью.
Дуэльными скандалами, как мы знаем теперь, Пушкин искушал судьбу, во
многих деталях пересказанную ему наперед питерской ведьмой.
Кроме того, как верно заметил тот же Лотман, взгляд на дуэль как на
средство защиты своего человеческого достоинства развито было у него
слишком.
<<<Назад
След. страница>>>
1
2
3 4
5
|
|
